Матфей Яранский (в миру Швецов Митрофан Кузьмич) - местночтимый святой в лике преподобных.

Родился 23 мая ( 4 июня ) 1855 года в городе Вятке в семье ремесленника. Отец Матфей в 1891 году поступил послушником в новый Филейский монастырь. 5 апреля 1897 года он был рукоположен в сан иеромонаха. После десятилетнего послушания в Филейском Александро-Невском монастыре отец Матфей был отправлен в новосозданный Пророчицский монастырь близ города Яранска. Старец мирно скончался 16 (29) мая 1927 года.

Вскоре его могилка стала местом благочестивого паломничества тысяч людей. Уже в то время был написан рукописный акафист преподобному Матфею. 23 ноября 1997 года состоялась канонизация отца Матфея в лике местночтимых святых Вятской епархии. Написана икона, составлено житие и акафист.

 СЛОВО НА ПОГРЕБЕНИИ ВЕЛИКОГО СТАРЦА ИЕРОМОНАХА МАТФЕЯ (ШВЕЦОВА)

Догорел и погас страшно и жутко, погас наш светильник. Ушел от нас, и мы сироты, одиноки, жалки, кругом мрак. Последняя звездочка дошла до своего запада и закатилась. Черные тучи нависли над нашими головами, зловеще бурлит море житейское вокруг нас. Отец наш, что с нами будет? Ты был кормчий. Ты вел корабль нашей души в отчизну Небесную. Зачем же оставил ты нас? Кому ты поручаешь нас? Мы одиноки !!! Кто теперь нам скажет слово утешения? Кто ободрит нас в скорби? Кто разрешит недоуменные вопросы? Ты был для всех светильник горяй и светяй? И мы радовались при свете твоем. Хорошо нам было с тобой, но горе будет без тебя. Твоя жизнь была для нас, вся поглощенная с любовью к ближним твоим, которых ты возлюбил до положения живота. Ты целыми днями, отягощенный болезнью и немощами, беседовал, не имея отдыха. Все шли к тебе, как к родному отцу,  никого не гнал ты, а всякому давал нужный совет, и как легко становилось на сердце после беседы с тобой, точно камень сваливался с наболевшего сердца. Немногими были твои слова, но так были метки, так сильны, что задевали они за сердце, которое, как воск, таяло от той любви, с которой сказаны были человеку. Часто один взгляд прозорливых очей ворочал внутренность человека и заставлял его то трепетать, то заплакать такими горькими слезами, после которых приходила надежда и тот внутренний покой, без которого нет счастья человеку на земле. Ты наставлял нас не одним только словом, но и примером своей жизни. Несмотря на то, что ты достиг высокого совершенства, но как ты был смирен, всегда оплакивал себя, часто можно было слышать от тебя слова, полные глубокого смирения: «За что это меня окаянного милует Господь?». Ты овладел и даром внутренней непрестанной молитвы Иисусовой. С давних лет, но и это делание ты таил под покровом глубокого смирения, редкие знали об этом. Эта молитва, как ручеек, журчала в твоем сердце и тогда, когда ты предавался краткому отдыху. (Это я знал по секрету, лично сказанному тобою самим мне, последнейшему из твоих духовных детей).

Все знают, что ты обладал даром прозрения, но как осторожно ты пользовался сим даром совершенства, скрывая этоне только от других, но даже от самого себя, боясь внутренней гордости.

Ты учил не только матери добродетелей – смирению, но и многим добродетелям христианским: любви,смирению, терпению, молитве и воздержанию. Страдая с давних лет болезнью живота, ревматизмом ног, головною болезнью, ты переносил это с терпением изумительным, что не только ропота слова никогда не выходило из твоих уст. Но даже благодарил Бога за свои болезни. И несмотря на свои болезни, ты не оставлял людей без слова утешения, которые толпились всегда почти около твоей хибарки, всех принимал, со всеми толковал, обо всем, до самых ничтожных мелочей, и часто в изнеможении чуть не без чувств уносили тебя в постель. И это служение твое на пользу ближним, продолжал ты до последних дней своей жизни. На том поприще и кончил свою жизнь. Ушел от нас, оставил бесчисленное множество твоих детей и почитателей, из которых многие пришли сегодня отдать тебе теперь последний долг взаимной любви, как своему дорогому отцу и наставнику. Взгляни ты последний раз на нас, своих детей, собравшихся сегодня уж около твоего гроба, и благослови всех последний раз, и прости нас, отец наш.

Ты идешь в другую, лучшую сторону, для получения награды и вечного веселия, нас оставляешь одинокими всей юдоле плача и скорбей. Но мы верим и глубоко верим, что не оставишь ты нас и после твоей смерти, уйдешь от нас телом, но духом будешь с нами. Когда ты говорил своим детям, что после моей смерти ходите ко мне на могилу да и говорите, что у вас на душе, и если я буду иметь дерзновение перед Господом, то не оставлю вас без утешения. Пусть эти слова сходны со словами Великого старца Серафима, но они вылились, как твои собственные, из твоего любящего сердца. Ибо любовь не может закрыть гробовая крышка и темная могила смерти. Ибо верно сказано, что вера и надежда остаются здесь, на земле, а любовь пойдет с нами на небо.

Итак, братья и сестры, как нам ни тяжело провожать своего дорогого батюшку, с которым мы прощаемся навсегда, но пусть эта скорбь растворится надеждою, пусть эти горькие слезы будут слезами радости, что он хотя и отходит от нас телом, но не оставил нас своею любовью, своим духом. Если он любит нас здесь на земле, то погаснет ли эта любовь на небе! Нет, она еще больше разгорится, еще больше он нас возлюбит и непременно будет, будет молиться о нас перед престолом Божьим.

Аминь.

Отпевание о. Матфея совершил протоирей Иванов – настоятель Пророческого храма местечка Опытное Поле.